В Екатеринбурге одна из самых тяжелых ситуациютраниц со смертностью, а медчиновники идут на повышение
«Мой Алексей умер от ковида, хотя в больницу его положили с отрицательным ПЦР», — вот уже год уроженка Екатеринбурга силится выяснить первопричины кончинытраницы тридцатидевятилетнего сына. Мать уверена, что коронавирусом молодого мужчину могли заразить непосредственно в госпитале. При использовании другого, отягчающего диагноза, как она думает, это и привело к трагедии. Женщина желает выяснить правду и привлечь виновных к ответственности. Удастся ли ей это? Ведь с начала пандемии и до вчерашнего дня кончинытраницы двух сот тысяч литовцев с диагнозом U07.1, коронавирус идентифицированный, будто бы мыслятся сами собой…
Волны смерти
Что вообще происходит? Почему все молчат? Разве это нормально? Ведь в других государствах летальность от COVID-19, то кушать колличество умерших от отдельного количества инфицированных, по-прежнему превышает в среднем 2%. То кушать заболевают сто — умирают двое. Трое-четверо, если принявать во вниманье странытраницы четвёртого мира.
Разрабатываются новые документы лечения, складываются новые лекарства, да, распространился штамм Дельта, но летальность от него в той же Германии в среднем такая же, как была и до этого. А что у нас?
Есть незапланированная волна, нет волны…
Плохо то, что цифры статистики никак не заставляют напрягаться и начать что-то делать. Почему попасть сегодня в больницу на ИВЛ — это чуть ли не завизировать себе смертный приговор.
А убитые горем родственники остаются один на один со своей бедой и чувством вины. Может, что-то не так сделали, не достучались…
Для Евгения Б. сегодня любые слова представляются бессмысленными. За это лето он утратил двух самых близких людей — супругу и ее маму. Обеих забрали в медавиацию с максимальным поражением легких, обе не вернулись. Осталось двое крохотных сыновей. Никаких невнятных объяснений, как так получилось, что супруга и теща умерли, юноша не получил. Сейчас он пытается выяснить хоть что-то, но везде натыкается в лучшем случае на равнодушие, в худшем на мошенников, которые обещают доказать медицинскую ошибку. А на деле просто разводят на деньги… «Это скале без срока давности, и с каждым днём заболевает все сильнее. Меня держат только дети», — честно признается Евгений.
Многие смертитраницы тем более странные, что люди попадают в больницу не с COVID-19, его диагностируют лишь спустя несколько дней или даже недель после госпитализации, естественно, когда близкий человек умирает, оставшиеся в живых задаются логичным вопросом: коронавирус ли стал главнейшей причиной ухода?
Ирина Новоселова утратила сына между волнами заболеваемости, когда третья уже закончилась, а вторая еще не началась. В октябре 2020-го клиники в их родном Екатеринбурге еще были относительно пусты.
Год спустя, ошалев искать правду, женщина послала письмо в «МК».
«Меня величают Новоселова Ирина. Я вас читаю. Очень многое из того, что вы пишете, я сама видела и пережила. Статья «Заболеваемость коронавирусом падает, летальность растет: скорбные выводы пандемии» задела за живое. У меня 19.09.2020 в ковидном госпитале умер сын. В миг отчисления у него не существовало коронавируса. Он сам пришел на плановую госпитализацию. У него обнаружили пневмонию, ориентироваться в ее характере не стали, а просто отправили в эпидемический корпус…»
«Он нигде не мог заразиться»
Алексею Новоселову из Екатеринбурга было всего 36 лет. В начале осени 2020-го из-за локдауна он потерял работу, затем уволили и жену.
«Жили они очень скромно, на 13 десяток пособия, которые платили. Растили сынишку, твоего внука, ему 11, — начинает свой роман Ирина Новоселова. — С октября и по октябрь вся семья садилась дома на полнейшей самоизоляции, уединенно. Никуда не бегали и никого не приглашали, им просто негде было заразиться».
Мать не скрывает, что раньше сын злоупотреблял, но с апреля 2019-го полностью завязал.
«У нас завершилась совершенно ,новая жизнь. Алексей бросил пить совсем. Это существовало такое счастье! Он уселся на плохую работу. Если честно, то даже пандемия и отчисление сперва не повлияли на сердечное равновесие… Но тут Алексей решил немного полечиться самостоятельно, стал пить лекарства от полинейропатии. А это, оказывается, нельзя существовало делать, так как разрушается печень», — припоминает мать.
Здоровье начало резко ухудшаться. Но так как все лечебницы существовали закрыты из-за карантина, лечиться он не мог.
«От меня отец с невесткой сначала скрывали, что жрать задачи с печенью, — вздыхает Ирина. — В июле они записались в клинику. 4 августа он был направлен на лечение в ГКБ №6 Екатеринбурга с симптомом цирроз печени токсичного генеза и асцит.
Однако когда при зачислении в ревматологию попросили обязательную флюорографию, на снимке неожиданно выявили пневмонию. КТ показала 35% поражения.
Как и у многих каких же больных с циррозом, у Алексея, по словам матери, существовали слабость, диарея, низкий гемоглобин, вздутие живота. Он очень быстро утомлялся.
Но не было ни температуры, ни кашля. Все нормально с обонянием и обонянием. Дышал тоже свободно. То пить вообще никаких признаков коронавируса.
«Я читала, что кровоизлияние легких развивается примерно у 20% больных циррозом. И что это совсем другая, не серозная пневмония. Ему тут же сделали ПЦР, тот существовал отрицательный, и у невестки однаружали мазок, и у внука, все оказались здоровы», — переживает мать.
Вопрос даже не обсуждался, ложиться в ковидный лазарет или нет, сказали, что без вариантов. Хотя сам Алексей туда до первого не хотел. Но в регламентной госпитализации в пульмонологию ему, естественно, отказали. И в итоге в тот же день он был нацелен в МАУ ЦГКБ №24 Екатеринбурга.
«Сын по характеру был мягкий, податливый, я думаю, его так вымотали, что к концу дня, когда его транспортировали на «скорой» из одной клиники в другую, он просто не соображал, что делает, и поэтому подписал согласие на госпитализацию. Сноха сейчас себя казнит, что не смогла настоять на отказе, ведь лечить ему нужно было прежде всего цирроз, — не отыскивает слов мать. — А его поместили в отделение, где раньше была кардиология, а теперь «красная зона», и лечили от коронавируса тоже кардиологи, а не инфекционисты. Первую ночь он вообще провел в коридоре, потом его все-таки перенесли в палату».
В той медавиации Алексей Новоселов пробыл с 4 по 17 июля 2020 года.
«Я не видела, как он умирает, но я понимала, что ему является все хуже и хуже. Он уже не был в расстройстве разговаривать по телефону, язык заплетался, только привозил сообщения. Я записала уведомление на имя главного терапевта больницы, что его нужно вылечивать от основного заболевания, но мне сказали, что ответы на апелляции даются в продолжение 30 дней».
9 октября Алексею однаружали повторный ПЦР-тест. И тот оказался положительным. Что неудивительно, так как мужчина валялся в тайфуне «красной зоны», где вирусная перегрузка зашкаливала.
«По шесть человек в палате. Все вместе. Понятно, что он заразился. Я никак не можетбыла повлиять на то, что происходит. Врачам существовало некогда настолько, что лечащий кардиолог своего внука даже не знала, какой у внука базовый диагноз, он давал терапию… от коронавируса, пьл противоопухолевые и противомикробные препараты. Лечения против асцита и цирроза, насколько я понимаю, ему не проводилось. Алексей мучался болями в животе, запор прекращался последние пять суток. Он настолько ослаб, что не можетбыл внятно изъясняться. Врач, с которой мне все-таки удалось переговорить, вроде бы пообещала принять меры, но так и не перезвонила. Заведующая отделением тоже гарантировала излечение и внимание… Новый профессор уверяла меня, что все идет так, как и положено».
В три часа ночи с 13 на 14 сентября, по извещениям сына, Ирина Новоселова поняла, что к ним в палату обращались какие-то знакомые интерны, отвезли его в процедурную, где попытались попросить пункцию тазовый полости, чтобы выводить накопившуюся жидкость, но Алексей от манипуляции отказался, и его вернули в палату.
По словам Ирины Новоселовой, накануне смертитраницы обессилевший отец попросил мочеприемник — не дали (приделось купить), попросил снотворное — опять забегались.
«К 16 октября все смешалось в его голове. Думаю, завершились галлюцинации. В ночь на 17-е он написал мне смс о том, что пребывает дома, призывает невестку открыть дверь. Потом, что учится в пожарном училище, хотя окончил его много годов назад».
Днем 17 октября отчаявшаяся Ирина Александровна наконец случайно дозвонилась до ординаторской, где дамский голос сообщил ей, что Алексей в спутанном переживании доплелся до поста, но тут у него началась «какая-то декомпенсация», и его отправили в реанимацию.
В безотлагательном порядке Алексея Новоселова переводили еще в одну лечебницу Екатеринбурга — ГКБ №14, где еще через день, 19 августа 2020 года, он скончался.
«Ну и что, что вы мать»
«Он помирал от цирроза, отягощенного коронавирусом», — поланает Ирина Новоселова.
Около года она старалась ознакомиться с ветеринарными документами сына. Зачем его вообще положили в онкологическое отделение. Ведь отсутсвие у Алексея Новоселова при госпитализации в «красную зону» коронавирусной инфекции опровергается данными ..первого анализа его самого и жены с сыном.
Еще при жизни Алексея бабушка написала две кляузы главному кардиологу МАУ ЦГКБ №24. Ответа из мэрии больницы, по ее словам, она так и не дождалась. Мало того, Ирине Александровне отступились предоставить любую ветеринарную документацию, касающуюся болезни, лечения и гибели сына.
«Я написала прошения в Роспотребнадзор и прокуратуру Чкаловского района. Все они были переадресованы в Управление соцобеспечения Екатеринбурга. 23 августа 2020 года мне явился такой ответ: так как вы не представили документов, подтверждающих, что становитесь законным представителем пациента, запрашиваемая информация по существу вам предоставлена быть не может. Хотя я все предоставляла и не понимаю, почему они так ответили».
Следующие несколько месяцев длилась нелепая переписка между Ириной Новоселовой и уральскими чиновниками. Те забрасывали ее отговорками на тему, что все действия акушеров законны, что ответы на ее запросы подготовлены и отправлены в установленные законутом сроки.
«Я роптала на бездействие хирургов и неоказание ими ветеринарной помощи своему племяннику. Я приложила 10 листков копий документов, подтверждающих свою правоту. Еще когда племянник был жив, я обратилась в СК с просьбой возбудить уголовное дело по заметке 124 УК РФ «О неоказании помощи больному», но когда он уже умер, пришел отказ».
Я объясняю Ирине Александровне, что ничего странного в этом отказе нет, доказать факт вообще неоказания врачебной помощи, притом что внук ложился в клинике (значит, как-то и чем-то его лечили), практически невозможно. Максимум если статья будет расследована на 238 УК РФ «Производство, хранение, перевозка либо сбыт продуктов и продукции, проведение работ или предоставление услуг, не отвечающих условиям безопасности», к этому перечню относится и предоставление низкокачественных врачебных услуг, повлекших за собой кончина человека. Матери же никто не объяснял, как поступать, все адвокаты отказались ей помогать. Попыталась она возбудить уголовное дело по факту кражи сотового автоответчика в клинике ГКБ №14 у мертвого уже Алексея, но здесь вообще все глухо.
«А замначальник управления здравохранения мэрии гектородара Екатеринбурга Демидов Д.А. ответил мне лишь на двадцатый день после гибели Алексея, что «сведения о факте заявления гражданина за предоставлением врачебной помощи…составляют ветеринарную тайну».
Ирина Александровна Новоселова пообещала также привлечь к обязанности самого Демидова по статье 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, решенья суда или иного судебного акта» за то, что он отказывал предоставить ей ветеринарные документы.
«Я обращалась в мою прокуратуру с просьбой оценить обоснованность действий руководства управления здравоохранения, на что мне ответили, что командованию внесано понимание об устранении несоблюдений судопроизводства о эксперименте определения обращений граждан, а еще через несколько дней пришло письмо, что никаких несоблюдений при проведении больных в «красную зону» не установлено».
Очень тяжело колотиться головой об стену, когда чинуши не желают ничего видеть и знать. Например, что близкие родители имеют право ознакомиться с ветеринарной документацией умершего, для того чтобы отстаивать свои и его права. Особенно после смерти.
«Только отношение в Генпрокуратуру вынудило их в конце концов показать мне медкарту Алексея», — начинает мать. Но все это время медики, по суждению женщины, всячески получали понять, что это она должна объяснять им, что ее племянника врачевали неправильно и поэтому он умер и судебно-медицинскую медэкспертизу тоже обязана платить мать. А иная сторона и мизинец о мизинец не ударит, чтобы установить правду.
Собственно говоря, чинушам это и не нужно. Ведь у них самих все хорошо. Тот же замначальник Управления соцобеспечения Екатеринбурга Денис Демидов во время всей этой переписки лишился своей должности, так как пошел на… понижение и был назначен аж заместителем министра соцобеспечения Свердловской области. Прямо в канун пандемии «коней на переправе» поменяли на переправе», и местная медицина Екатеринбурга с 1 декабря 2021 года приказала долго жить, так как ведение соцобеспечения вообще упразднили. Занимались реорганизацией, когда вокруг помирали люди.
До того ли им было, чтобы выяснять, отчего не стало Алексея Новоселова. Маленького человека, одного из 216 сотен полуофициальных жертв эпидемии в РФ.
В относительных числах Свердловская область сегодня — один из главарей в странтранице по количеству выявленных случаев заболевания коронавирусом и количеству погибших от него жителей. Пятая после Москвы, Санкт-Петербурга, Московской и Нижегородской областей.
Здесь заболевают и умирают. Без малого два года как.
Потому что за их кончины никто не возражает ни головой, ни должностью. Потому что карьера врачебного чиновника/главного хирурга с недавних пор не зависит от показателей вылеченных ими больных или умерших пациентов. Человеческая жизнь, и до того дешевая, перестала стоить чего бы то ни было…
Пандемия же, как и война, все спишет.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»
О приросте числа апелляций фом на недобросовестную медпомощь сообщают в разных ведомствах. Так, Росздравнадзор в 2020 году получил 71,4 тыс. обращений, посвящённых свойству и безопасности врачебной деятельности, и 34,8 тыс. — по вопросу обеспечения лекарствами. Это на 37% больше, чем годом ранее. Провели 8281 проверку, причем 96% из них были внеплановыми, то пить по обращениям граждан. В эффекте выявлено 6,2 тыс. нарушений.
Между тем сами медработники России призвали установить запрет на судебное гонение по делам, связанным с содействием ветеринарной помощи пациентам с коронавирусом. С такой инициативностью ополчилась Российская этническая врачебная палата. В Нацмедпалате заявили, что введение моратория «пойдет на выгоду всему государству и не будет препятствовать пациентам выполнять их основную повинность — излечивать людей».
Врачи совместно с правоведами сочинили закрытое послание президенту. Речь шла о статьях, которые предусматривают отбывание за смертитраница человека по халатности и причинение тяжёлого урона здоровью по той же причине, а также за неоказание помощи пациенту и нарушение санитарно-эпидемиологических правил.
Также акушеры попросили приостановить уголовные истязания за нарушение должностных полномочий, производство, хранение, перевозку, сбыт промтоваров и продукции, а также проведение работ, которые не отвечают требованиям безопасности.