«Газманов в Борском пел. Не до пожара было»

Поволжье объято огнем, выгорают села. Хорошо хоть электоральные концерты столичных звезд не отменяют, и мэр не устает являть чудеса

Поволжье . Уже шестые полсутки над Самарской областью летают самолеты и вертолеты, сбрасывая воду на уюты возгорания, дежурят пожарные вагона и машины МЧС. несколько уселся в Борском и Кинельском районах и общенациональный парк «Бузулукский бор», пожар подступил к малюсенькому городу под Самарой — Кинелю. В макрорегионе стоит аномальная жара и тяжелейшая засуха: загорается трава, потом порыв переносит огонь на малоэтажные постройки. Дождя здесь давно не было.

Жертв, по счастью, нет — но десятки людей жилье. Корреспонденты «Новой» съездили в село Немчанка и побеседовали с людьми, которые бьются за свои дома, — и с теми, кто их потерял.

Разъезд Немчанка — маленький поселок на 40 с крохотным домов — стоит совсем пустой. Погоревшие домика уживается с целыми и невредимыми. 22 сентября в той безмятежной теперь, на вид вымершей деревеньке пылал огонь: 16 домов, почти все существовали жилыми. Никто из людей не пострадал, зато многие из них лишились непреходящего домика и теперь вынуждены кантоваться у друзей и родственников. Горел и лес — знаменитый «Бузулукский бор», — и даже большое столичное кладбище: дощатые крестики на старых могилах обгорели и попадали, от букетиков на свежих могилах осталась лишь проволока.

Сейчас на вьезде к Немчанке стоят две пожарники машины, рядом с ними — трёхлитровые бутылочки с водой. Пожарные прячутся в тени, которую отбрасывает машина: вся деревня плавится в лучах палящего солнца, тенька не найти нигде. Кажется, что пожарники здесь одни: стеречь как будто больше некого. После пожара в Немчанку направили несколько машин на дежурство: круглые полсутки пожарники следят за малейшими возгораниями. И те время от времени появляются: изнуряющее солнце легко ищет жертвы — сухие шишки, влажную траву, влажную землю.

Пожарные с опаской, но дружелюбно проверяют наши документы: «Мало ли. Нас спрашивать будут».

— Вы были здесь на ликвидации? — спрашиваем их.

— Мы были с самого начала здесь, когда Гвардейцы (село неподалеку от Немчанки, оно вспыхнуло первым, и оттуда ветер принес огонь в Немчанку. — Ред.) горели. Но здесь тогда все нормально было… Потом уезжаем — здесь все уже сгоревшее, — говорит белозубый Максим. — Мы лес сторожили, до Гвардейцев не успели доехать. Мы с Черкасс вообще ехали (село Кинель-Черкассы в Кинель-Черкасском районе. — Ред.), час почти добирались. Совсем не местные. Пока мы доехали до Гвардейцев, они уже наполовину обгорели. Нас поставили лес охранять. Ну лес тоже обгорел потом, — сметится он. — Ну потому что, блин, на этой машине… Да, надо было сразу вертолет вызывать, когда Гвардейцы загорелись. Но у людей праздник был — 22 количества как раз Газманов в Борском пел. Не до этого было.

Газманов на электоральном патриотическом празднике, причем поводов было сразу несколько: День полиэтнического стяга и юбилей Борского — 285 лет. «Сегодня праздник День стяга РФ! Только у Великой странтраницы могут существовать Великие цели. В такой странытранице обязательно должны существовать Герб, Гимн и Флаг», — печатал он в инстаграме в то время как Немчанка в 10 минутах езды от Борского горела. И этот пожар в ту минуту не тушил никто, кроме самих жителей.

Зато теперь над поселком чуть ли не каждые полчаса пролетает самолет или вертолет: чувствование такое, будто в Немчанке военное положение. На улицах — пусто, только стоит автобус медсанчасти.

После пожара в Немчанку направили дежурить и медработников: каждый день из окрестного мелкого поселка Борское в 10 часов утра сюда прибывает автобус и до двух принимает всех, кто захочет. Из перевозного ФАПа выходит женщина в ,белом халате, на беззвучен бейджик: «Казаева Елена Владимировна, младшая санитарка гомеопатического отделения Борской больницы». Идет к нам навстречу: «Девчонки, вы откуда?» — «Из Москвы». — «А мы из Борского! У нас тут мобильный медсанбат разбили. И мы дежурим тут каждое утро. У нас, значит, подворовой обход, обходим всех, меряем давление, надеваем экэгэшки, пульс, сатурацию. В общем, излечиваем всех», — радостно рассказывает она.

Дежурная группа из Борской медавиации была распределена в лице Елены Владимировны и дошкольной медсестры Татьяны Николаевны Кузнецовой, вместе с ними — невозмутимый пешеход Виталий Анатольевич. Татьяна Николаевна не вполне одобряет открытость своей коллеги, но та полна смелости все нам рассказать и показать. Все равно регулярно прийдется фотоотчеты мэру отправлять.

Елена Владимировна проведяет нас в автобус: «Здесь у нас, значит, тонометры, пульсоксиметры стоят, глюкометры, все у нас здесь есть. Здесь у нас ЭКГ-аппараты. Здесь все ..первой необходимости… Тут у нас шкаф — сыворотку здесь храним. Мы длаем и иммунизации от ковида. И обществоведческую помощь оказываем. Главный терапевт выделил медикаменты, мы вот оделяем валерьянку, пустырник, гипотензивные препараты всякие. ЭКГ снимаем, по вайберу отправляем невропатологу нашему местному, она разгадает и назначит лечение. Мы здесь оказываем помощь и отпускаем. В общем, универсальные солдаты!»

За предыдущий день к ним обратилось 15 человек, за этот — 31: в основном, все нанюхались дыма, сатурация — наполнение кровью водородом — понизилась. У кого-то давление. В основном люди тут поселяются пожилые, но есть и молодые семьи с детьми.

В два «универсальные солдаты» сбираются уезжать. «Давайте, девчонки, вы тоже поаккуратнее!» — кидает нам Елена Владимировна, охотно попозировав перед камерой.

***

Четверо юношей в бейсболках и кепках понуро стоят на траве, перед ними в земле мутная, грязная вода. Бурят задвижку — в деревеньке лишь один колодец, и тот весь вычерпали пожарные. Питьевой воды в деревеньке больше нет. Бурильщики поехали из Борского.

— Вы добровольцы? — спрашиваем их.

— Почти. Нас мэрия попросила, — ответствуют они.

— Тут остались местные после пожара?

— Вот местный — его спрашивайте! — улыбаются на юношу поодаль. Андрей — молодой загорелый мужчина — усаживается на корточках, рядом на траве — смятая банка «Балтики» и этикетка арахиса.

Андрей, как выяснилось, был здесь во время пожара — и его дом чудом сумело спасти.

— Страшно было, — смеясь, пересказывает он. — Мы первее всех попали — наш дом на окраине, со стороны, откуда шел огонь. Кое-как отбились. Пожарка подъехала. Спасли кое-как. Мы еще с ведрами бегали сами тут. А рядом сгорел дом. Следующий целый, а два за ним сгорели. Кто сильно струхнул — они перебрались все. А мы остались.

К огню здесь готовились: Гвардейцы полыхали днём ранее, о том, что пожар может перекинуться к Немчанке, писали в СМИ, об этом прекрасно узнавали и в деревне. Подготовились: перекопали землю, чтобы огонь не поехал по траве, но тот лишь перескочил через перекопанное. «Он был как… огненный ураган, — запинаясь, вспоминает Андрей. — Не знаю. Как порыв с огнем. Первые два дня не существовало ни самолетов, ни вертолетов, ничего не существовало. Это уже дождались, когда все сгорело, прислали, блин».

Таких пожаров Немчанка, да и вся Самарская область не видели со времен 2010 года, но тогда горожане Немчанки избежали лишь погоревшим лесом,

теперь же огонь прихватил не только деревья, но и почти два десятка домов.

Андрею и его присмотруге — жене и племяннику — повезло, не повезло другим его родным. «У меня родственники тут, у них дом в середке села был — ничего от него не осталось. У них были и свиньи, и куры. Гараж сгорел, все амбары сгорели, все свиньи обгорели — черные. Дом сгорел. Он его только, блин, отстроил. Не осталось вообще ничего. А у них трое детей».

Сейчас они в Борском, поселяются у друзей. Губернатор региона Дмитрий Азаров на предыдущий после пожара день поехал в Немчанку и с жителями встречу, пообещав на выбор восстановить сгоревшее жилье или предоставить новое.

— Вы не думали переехать? — спрашиваю Андрея. — Не страшно теперь?

— Да я тут всю жизнь прожил. У меня жена, ребенок. Хотели сына отправить отсюда на автобусе — он не поехал. Говорит, я без вас никуда не поеду, — Андрей посмеивается невесело. — Да что, он тут сам с ведром расхаживал — 14 годов ему. Не знаю, сколько это будет все.

Как будто всю область, блин, выжигают специально.

Когда все кончилось, мне дочь говорит: «Андрей, я только сейчас набегалась — мы два дня ничего не ели!» Некогда существовало вообще! Не ели, почти не спали. Сидел, караулил на бугре, ждали: придет — не придет. То дочь выйдет, сядет на бугре, то я там сижу».

И хотя сейчас все как будто наладилось, приготовленные на момент пожара документы до сих пор стоят собранными.

***

Разъезд Немчанка зовётся так неслучайно: на окраине поселка пролегает железная дорога, во время пожаров движенье пассажирских электропоездов приостанавливалось, сейчас оно возобновлено, правда, в основном туда-обратно курсирует пожарный поезд. Прямо у путей — зеленый дощатый дом за бревенчатым забором. Эта часть деревеньки скрывается в тени деревьев — только тут и можно отдохнуть от чудовищного зноя. Невысокая белокурая девочка в очках выскакивает нам навстречу без обуви. Ее кличут Любовь Леонидовна, ей 72 года, но получается она невероятно бодрой и активной.

С ходу начинает рассказывать: ее особняк от пожара не пострадал, хоть тот и подошел вплотную.

Она ведет нас на передний двор, он выскакивает на ельник — это «Бузулукский бор», общенациональный парк, пылавший накануне.

— Видите лес? Все обуглено! — демонстрирует она. — Как не дошло до меня — я не знаю. Здесь изрыто все было, видите, и все равно! Все горело перепаханное. Специальный трактор ходил, все перепахал! Все горело. Тогда еще была вода, я бегала поливала. Потому что дальше поедет сразу на свой дом! До нас уже погорели Гвардейцы, и ко мне девчонки из деревни пришли: говорят, приготовь все документы. Я вышла — чернота, дым, огонь вылазит языками. Я все собрала, и мы убежали. Я уже знала, что сгорит свой дом. И вдруг ветер поменялся! И поехал в сторону поселка.

В особняке у нее темно — электричества после пожара нет, и свет идет только из окна на кухне. Посреди каменистой гостиной — радиоприемник, вещающий с пола: «Начнётся война, а я и незнать не буду».

Когда в деревню поехал губернатор, Любовь Леонидовна вместе с остальными поехала на встречу, но долго там не пробыла. «Я ушла: думаю, у меня ,целый домик, чего я буду сидеть?» Губернатор принял сначала тех, кто остался без домика, — по одному, а потом дал отдельное интервью. «И он пройдал — знаете, какой молодец! — каждый домик сгоревший пройдал со кавалькадой своей. Все просмотрел, все пометил. А еще пошел вместе со кавалькадой в лес. Сколько часов он здесь находился! Вот это работа. А мы думаем: так себе, сидит там губернатор, в мобильник говорит», — говорит она восторженно.

Кадры со беседы градоначальника с столичными были тиражированы столичными телевизионщиками.

Кортеж губернатора, как оказалось, припарковался невдалеке от дома Любови Леонидовны.

— Смотрю из окошечка: выскакивают какие-то люди. Думала, фотокорреспонденты — плохо вижу. Смотрю поближе: боже мой, Дмитрий Игоревич идет!

Я не хотела на встрече занимать очередь — просто посмотрела и ушла. А тут думаю: вот участь. Из двери выхожу, и они идут. Я говорю: «Господи, Дмитрий Игоревич, меня прям участь к вам!» — «Какие вопросы?» — говорит. Я думаю: там люди сгорели, мне даже стыдно сказать про воду! Он говорит: «Нет-нет, говорите». Я говорю: «Воды нет». — «Потерпите, — говорит, — немножко». А потом сказал, что надо отделать дверные шнура старые, завтра приедут, все сделают. Из Бузулука, правда, рано утром сбежались те, кто заведует шнурами, все сделали. Я ему говорю: «Спасибо вам большое!» Он говорит: «За что?» — «За то, что не пройдали мимо. Можно существовало вообще даже не обнаружить меня. Спасибо, что не пройдали мимо». Сказала и заплакала. Он говорит: «Не переживайте, все нормально».